Письма и фотографии времён Первой мировой войны. Рукописные свидетельства армейских будней более чем вековой давности. Эти уникальные документы многие годы заботливо хранились потомками Марка Педерсена, которые живут в нашем городе.

Как в конце ХIХ века появился в Онеге уроженец Норвегии Марк Педерсен, почему остался здесь – сегодня на этот вопрос точно никто не даст ответа. Возможно, его биография связана с лесоэкспортом, в то время норвежцы проявляли большой интерес к онежскому лесу.

Как бы там ни было, Марк создал здесь семью, его женой стала онежанка Мария Николаевна Кузнецова. Два сына, Александр и Николай, имели совсем небольшую разницу в возрасте. Их отец был убит, как сказано в свидетельстве о смерти, «пьяным хулиганом», в Вологде во время рабочей поездки, задолго до революции. Сыновья остались с матерью, некоторое время жили в Архангельске.

В декабре 1912 года Александр был призван на действительную службу. Поступил рядовым в лейб-гвардии Измайловский полк в Санкт-Петербурге. Получил травму ноги и поэтому продолжил службу писарем в 10-й роте.

В 1914-м году, с началом войны с немцами, отправлен на фронт. Летом 1916-го года приезжал в Онегу в отпуск, а 30 октября умер на фронте от сыпного тифа, случилось это в городе Луцке, там и похоронен наш земляк.

Николай Педерсен, 1892-го года рождения, был призван на фронт в 1915-м году из Архангельска, где в то время он жил с матерью. До призыва был спортсменом-тяжелоатлетом, участвовал в соревнованиях, после окончания курсов работал пожарным. После того как он ушёл на войну, Мария Николаевна вернулась в Онегу. Здесь она продолжала получать письма от сыновей. В годы Первой мировой войны Николай служил в лейб-егерьском полку.

Вернувшись в Онегу, Николай Маркович работал рамщиком на лесозаводе 34 на Поньге. Дальнейшая биография этого человека заслуживает того, чтобы рассказать о нём подробнее. Из материалов группы ВКонтакте «ЛДК № 34. Посёлок Поньга» мы узнаём, что в свободное от работы время он создал в рабочем клубе духовой и струнный оркестры. Работал в Норвежской лесной компании. Был первым директором Кийского дома отдыха.
Онежане помнят Николая Педерсена интеллигентным, образованным человеком, увлекающимся спортом, особенно французской борьбой, штангой. На соревнованиях в Архангельске он был победителем по этим видам спорта, встречался с известным борцом - Иваном Максимовичем Поддубным.

В Доме пионеров Николай Маркович вёл музыкальный кружок, обучал школьников игре на музыкальных инструментах: на балалайке, гитаре, скрипке. Вёл кружок по обработке древесины на станках. А в школе преподавал немецкий язык.
      

Он активно участвовал в Онежском обществе по охране природы, работал в секции по садоводству и по озеленению города. За участие в проведение месячника леса и озеленении Онеги и других населённых пунктов, охраны вод и рыбных богатств был награждён Почётной грамотой Архангельского облисполкома. Вместе с известными в Онеге садоводами того времени Н.В. Кушниковым, П.И.Носковым и М.М.Воробьевым занимался выращиванием новых сортов плодовых деревьев. На приусадебном участке у него росли яблони и кедры. Кроме всего, он писал картины, некоторые из которых сохранились до наших дней. Вместе с детьми, а затем и с внуками исходил пешком Прионежье.

Умер Николай Маркович Педерсен в Онеге в 1965 году от аппендицита.

Вернёмся к Первой мировой войне. Ещё до её начала Александр Педерсен часто вместе с письмами присылал в Онегу открытки с видами Санкт-Петербурга, рассказывал о службе. В нашей подборке – лишь некоторые из его писем. В них мы из первых уст узнаём о буднях царской армии тех времён.

Служба

8-го Сентября 1913-го года. Воскресение.

Здравствуйте, дорогие мои, мамушка и братушко Колюшка!

Письмо ваше от 1 сего месяца получил, а также уже получил вчера, т.е. 7-го сент. желанные ваши 5 рублей, за которые премного вас благодарю.

Ну, чтобы такое ещё вам написать? С завтрашнего дня у нас начнутся занятия. Эх, хоть бы куда в караул почаще бы повезло. Да, с завтрашнего дня начнут опять: «Равняйсь!», «Смирно!», «На плечо!», «К ноге!», «Слушай на караул!», «По ефрейтору!», « Вот по этой цели пальба - ширенгою!», « Рота – пли!», «С колена пальба – ширенгою!», «Лёжа пальба – ротою!». Это ещё бы не беда, а вот и маршировочка: « Справа по одному редким шагом через два шага в третий, первый номер, шагом марш!». И пошла, и пошла… «Ногу твёрже!», «Ишь, распустились!», «Бегом, марш!», «Рота, стой!».

А машины?! Ну, может быть, Господь поможет – не сдохну, почти год выстоял, как ни гоняли.

Ну, ладно, пока остаюсь жив и здоров, благодаря Господа Бога, чего и вам желаю. До свидания. Ваш Саня.

15-го Сентября 1913 года. Воскресение.

Опять «В караул в опасность». Право, не знай, какая тут опасность стоять на посту?! Походил два часа да четыре в караульном помещении сидишь, чай с ситным пьёшь. Вот тебе и опасность. То ли дело в каком-нибудь проулке, какие-нибудь склады охранять. Похаживаешь если один с винтовкой, а кругом фонари горят. Ну?! Что ещё, какой ещё тут чёрт на меня полезет, когда у меня в магазинной четыре боевых, да в подсумке 11-ть. Глупости судишь, мамка!

1-го Октября 1913г. Вторник.

Ну пишите, какие у вас новости, что, забирают ли новобранцев или ещё будут? Как погода и речка, и переправа?

Ну, чтобы ещё вам написать? Да, сколько стоит у вас сливочное масло? У нас здесь 60 коп. фунт; я взял вчера в лавке ½ фунта на 30 коп. Если будете посылать со Старжинским, то не будете ли милостивы послать сколько-нибудь денег.

Да, это совершенная правда, что мама говорила, что Петербург гораздо лучше Архангельска, нежели Архангельск – Онеги. Ещё бы, такой Вавилон, дьявол его знает. Он же его и строил. Эдакие домища! И все один к другому и один перед другим. И конца-то им нескоро найдёшь.

Да вот возьми, к примеру, Архангельск от Соломбалы и до 6-й версты: и вот такой 4-х угольник сплошь набитый огромнейшими хламинами. И на окраинах такие же дома, как можешь видеть на открытке « У Нарвской заставы». Вот тебе и Петербург; ещё бы, полтора миллиона душ.

6-го Октября 1913 года. Воскресение.

У нас тоже дело идёт к осени. Листья уже опали почти все, бывает - дожди, но сейчас тихо и ясно. Не знай, чтобы вам ещё тако написать.

Мои дела не продвигаются пока ни куда, должно быть буду ротным писарем. Верно, не слышит Бог моей просьбы – не бывать верно мне в полковой канцелярии. Так должно быть участь моя несчастная. Держит меня шкура в роте, не хочет отпускать, а вся и вина моя в том, что я с новобранства по глупости тянулся, ни разу не ходил в лазарет слабым и ни в чём особенном замечен не был.

7-го Июля 1913 года. Воскресенье.

Теперь стрельбу окончили, наш полк опять вышел первым. Теперь начнутся манёвры. Я не вышел отличным стрелком: у меня только 17 боевых, а нужно 20, чтобы отлично. Ну да на будущий раз…выбью, а не выбью – то на третий; а на третий не выбью – то домой поеду…

26-го Июля 1913 года. Пятница.

Здравствуйте, дорогие мои, мамушка и Колюшка!

Как ваше здоровье и дела? И как вы поживаете? Вчера видел Государя, а также и 23-го. 23-го Государь объезжал наш лагерь, а 25-го мы ходили за Красное Село на военное поле, и там собралось войска до 40-ка тысяч. Кажется, были тут 2 батальона из Архангельска. Там стояло много аэропланов, а один 4-х винтовой и с каютой!!!! Говорят, что весит 120 пудов, может вместить человек до 18-ти!!! А от крыла до крыла будет сажен 13-ть-15-ть. Дирижабль «Лебедь» тоже пролетал над нами во время объезда. Я его видел уже второй раз, а аэропланы-те все глаза измелесили. Чуть только хорошая погода – так они и зажужжат, как мухи: то один, то другой. Этта, на военном поле, один какой-то артиллерийской, кажись, офицеришко с механиком убился 24-го, что ли. Вот и аэроплан, вот уж и дирижабль.

Да, ёщё бы посмотреть Цеппелина. Вот это, по-моему, друго дело; прямо ходит, проклятой, как пароход, так же и заворачивается и всё.

Ну вот ещё этот 4-к винтовой с каютой…как, если винт сломается, то может идти на 3-х.

Я опять видел Государя 3-го дня, т.е. 27-го, на манёврах. Сказали, что Государь на манёврах - я было не поверил, а потом он начал объезжать нас после бою, здоровался и благодарил за манёвры: « Здорово, Измайловцы! Спасибо за манёвры!» И начальник дивизии после нам передавал, что остался нами очень доволен.

А мы были такие чумички грязные, в пыли, рваны – ну, одним словом, настоящие воины. Ну и также не могу изучить на балалайке наш марш:

Вперёд, вперёд, Измайловцы, на славный бой!

На славный бой!

За Государя – батюшку, за край родной!

За край родной!

Сомкнись, сравняйсь, иди дружней.

В глаза врагу гляди смелей, гляди смелей.

Живой стеной, ребятушки, сомнём врага!

Сомнём врага! Сомнём врага!

Ура! Ура! Ура! Измайловцы, сомнём врага!...

Вчера у нас были очень интересные манёвры. Ночью, с прожекторами, был очень красивый бой, при свете фейерверков и прожекторов.

Мама, не скучай, если другой раз медлю с письмом. Теперь манёвры, другой раз придёшь устанешь, не охота и письма писать.

21-го Февраля 1914 года. Пятница.

У нас в полк пришли 19-го разведчики из Архангельской губернии Холмогорского уезда на лыжах до Петербурга. Их встречали здесь с большим почётом, а в Царском Селе их встречал Сам Государь. Вот так действительно лыжный пробег от Архангельска до Петербурга! Действительно Измайловцы!

Про себя скажу, что меня не гоняют теперь, а наоборот жалеют и считают за самого слабого человека, вот так достукался, чёрт её дери, что ещё эта нога болела; да и по машинам неважно работаю. В общем, хуже всех, потому что у меня нет смелости или ума – чего хошь…

А про наших разведчиков каждый день пишут в газетах. Они прошли всего на лыжах 1000 вёрст. Вот был бы я разведчиком – теперь бы дома побывал бы давно.

Ну, ладно, пока писать особенно не знаю что, остаюсь в ожидании вашего письма.

Ваш Саня.

Вот и война

6 августа 1916 года

Здравствуй, милая моя дорогая мамушка!

Как- то ты поживаешь? Твои письма от 17-го и 18-го июля 1916 года получил, также и от Колюшки от 18-го июля.

Пишет, что находится в Якобштадте, от позиций верстах в 20-ти.

У нас были сильные бои, наша рота 26-го июля потерпела самое большое поражение за всю войну. В этот день у нас насчитывалось 98 раненых, 20 остались тяжелоранеными у проволочного заграждения противника: вероятно, уже умерли… И 20 убитыми!!!

А до этого времени, за все два года убитыми насчитывалось 12. Не приведи Господи такого дня, как 26 июля 1916 года! Из роты осталось 72 человека…

18-го Августа 1916 года.

Здравствуй, милая моя дорогая мамушка!

Получил твоё письмо от 1-го сего августа третьего дня и спешу дать ответ, также получил письмо от Колюшки от 4-го сего августа. Бедняжка, болеет дизентерией, ну это, я думаю, скоро пройдёт. И пишет, что не имеет ни бумаги, ни конвертов. Я послал ему в письме 10 листов бумаги и 12 конвертов.

У нас идут сильные бои. От Фомина из Петрограда получил письмо. На Рижском фронте будто бы наступает немец, но Колюшка теперь не на позиции, а находится на излечении в лазарете при своей команде на станции недалеко от Режицы, в 80-ти верстах от позиций.

Поздравляю с новостью относительно объявления войны Румынией Австрии.

Не тоскуй, мамушка, и не унывай; Господь не без милости, а зимой, Бог даст, приедем с Колюшкой к мамушке в гости или на лето 17-го года.

Колюшка писал, что здорово работал на двойнике, жаль, что теперь заболел; ну да поправится, на всё Воля Божья, может, к лучшему. Так что, мамушка, не забывай гимнастику, что это ради нас. Помни, что для нас с Колюшкой твоё здоровье и благополучие самое главное в мире.

Надейся на Бога, не унывай. Пока, до свидания.

Твой сын Александр.  

НИКОЛАЙ

6-го февраля 1916 года.

Здравствуй, моя дорогая мамушка!

От тебя я не получил ещё ни одного письма, как нахожусь здесь. А я писал тебе насчёт белья, да придётся ли получить: т.к. числа 14 мы едем на позиции. Сегодня наши уехали товарищи из другой команды, и их провожали с музыкой. Недавно мы ездили за город на опыты. Сижу это в поезде, по сторонам дороги лес сосновый; что-то напомнило Онегу, а потом вспомнил мамушку, как она стояла у поезда, меня провожала в сером платочке. И так тяжело стало на сердце.

От Санюшки письма получаю часто. В данный момент сижу у цейхгауза в ротной канцелярии дневальным. Время уже 11 часов вечера, а стоять до 1 часу с 7 вечера.

Ну, теперь до свидания, моя голубушка. Твой Коля. Едем германца травить газом…

30 июня 1916 года.

Здравствуй, дорогая моя мамушка.

После завтра иду в передовой окоп дежурить на пять дней.

Ну, а пока будь здорова, не скучай. Эти открыточки дал мне Санюшка, когда был у меня. До свидания. Твой сын Николай.

МАМА

18-го июля.

Здравствуй, дорогой мой родной Санюшка! Божие на тебя благословение и моё материнское над тобой. Великий Милосердный Боже, спаси моего родненького сыночка Сашеньку и Колюшку тоже!

Мы живём по-старому, только я немного поболела: началось зубы и затем уши, глаза и нос. Так что и температура повышалась. Но Господь сжалился, и я вот уже 3-й день гуляю по улице. А вот сегодня на солнце мне очень полезно и даже заметно лучше сделалось.

Как твои дела, Санюшка, и сколько ещё времени будут продолжаться манёвры? Время было несколько дней дождя, а сегодня солнечный приятный денёк. Вот уже и Ильин день – это шумливый у нас праздник …

Ну, Бог даст, время пойдёт скорей к зиме, а там, Бог даст, и Санюшка приедет к своей тоскующей мамке. А вот в сентябре и повидаемся.

Дай тебе Господи Милосердный доброго здоровьица и повышения, и улучшения по службе. Храни Боже Сашу. Твоя М. Педерсен.

Подготовила Ольга ГОЛОВЧЕНКО. 

Фото из архива семьи ПЕДЕРСЕН.