Анна Ивановна Постникова родилась в феврале 1941 года. В редакцию она пришла с вопросом, почему, как ребёнок войны, она не имеет никаких льгот.

В  отделении социальной защиты по Онежскому району  нам пояснили, что такой категории льготников – дети войны – официально пока нет. На уровне администрации Архангельской области всё активнее идут разговоры о том, что определённые выплаты или другие льготы необходимо узаконить, решение этого вопроса – в ближайших планах. 
Попутно Анна Ивановна рассказала  о своей жизни, и эту небольшую, но драматичную историю стоит поведать читателям, чтобы ещё и ещё раз вспомнить, что пришлось вынести людям, которые сегодня уже в преклонном возрасте живут рядом с нами.

 Анна Ивановна, в девичестве Павлова, родилась в глухой деревне Нюхчезеро (так название деревни записано в паспорте), в 16-ти километрах от Калгачихи. Ни электричества, ни радио там так и не было. В годы войны мама осталась одна с тремя маленькими дочками, потому что отец бросил семью. Самая младшая, Полина, 1942 года рождения, умерла от недоедания и болезней. В низеньком домике с окнами почти у самой земли было не просто голодно, но даже нечем укрыться и нечего постелить на тюфяк. 
-Во время войны строили линию, сколько заключённых бежало! – вспоминает Анна Ивановна. – Не по одному человеку. Мама на работу пойдёт, закроет нас, велит никому не открывать. А они не безобразничали, не пугали никого. Мимо дома идут, в окно заглянут, рукой помашут. Потом их наловят, в баню посадят, дверь подопрут. Мы маленькие, бегаем возле бани, а они:

«Девочки, спойте нам песенку». Мы частушки им поём. Через некоторое время с ружьями придут, увезут их куда-то…
В начальной школе учили четыре года, Анна едва закончила три класса – надо помогать матери в колхозе. Трудодни записывали на маму. В 1957-м году, как гром среди ясного неба, пришло распоряжение всем жителям собрать подводы и выезжать из деревни. Наступило время выселения жителей из этого района, опустели большие деревни Калгачиха, Носовщина, Коркала, Луза и те, что поменьше, в том числе Нюхчезеро. Государство строило планы разместить здесь космодром. Планы поменялись из-за труднодоступности и болотистости земель, а места эти так и остались навсегда опустевшими.

 -Нарушили всё хозяйство, скот, - с горечью говорит Анна Ивановна. – Мама сделала повозку, нас на неё посадила, так и приехали в Малошуйку, в деревню. Сестра уехала в Кемь в няньки, а мы жили в комнате, которая кишела клопами. Когда сестра вернулась и вышла замуж, родила мальчика, он ревел, не переставая, клопы его донимали. Мы с мамой – из колхоза да снова в колхоз. Овец пасли, ночами убирали в коровнике. Мама на двух работах: днём пасла коров, ночью сторожила ферму.
В 20 лет Анна Ивановна вышла замуж, в большой дом, рубленый братьями на две семьи. А через десять лет осталась вдовой. В колхозе труд тяжёлый, руки-ноги болели от работы. А спорить не будешь: куда пошлют, туда и пойдёшь. Весной пахать надо, дадут двух коней, один в одну сторону тянет, другой в другую. Плуг железный тяжёлый-тяжёлый, надо его держать, а сама она чуть повыше того плуга. 

 -Приезжал из города Статиков, начальник, увидал меня: «Девка, ты такая маленькая, а так работаешь!» Повезли меня в Онегу на соревнование. Подарили скатерть, до сих пор жива у меня ещё, - продолжает вспоминать Анна Ивановна.

 С трудом молодая уставшая женщина выпросилась из колхоза и устроилась работать на станцию стрелочником-сигналистом. По 20 поездов за смену снабжала фонарями. На работу ходила пешком, три километра вперёд, три обратно. Её имя было занесено на Доску почёта на станции Малошуйка.
Из большого добротного дома уезжать не хотелось, но снова вышла замуж, пришлось перебраться в Онегу. Работала на вредном и опасном производстве - в мукомольном цехе на ЛДК, испортила глаза, перенесла не одну операцию. 

 Однажды с мужем уехали в Ленинград, в гости к родственникам.

 -У меня душа не на месте была, есть такое, предчувствую недоброе, - рассказывает Анна Ивановна. – Собрались домой. Уже в Онеге из газеты узнала, что в Малошуйке был пожар, и дом мой сгорел. Тогда 25 домов сгорело, пекарня, магазин. В доме оставались все вещи, я в Онегу с собой ничего не увезла. Так всё и пропало…
Анна Ивановна Постникова давно на заслуженном отдыхе, но здоровье подорвано. Записаться к глазному теперь проблема, в регистратуре посоветовали сделать это через интернет. Пожилая женщина растерялась. Хорошо, молодые знакомые помогли.

 -В профилакторий я ходила, там меня подлечили хорошо, на ноги поставили, - радуется моя собеседница этому факту. – А в соцзащите спрашивала, что мне полагается, если я в 1941-м родилась. Сказали, 80 лет исполнится, большую пенсию получать буду. Доживу ли?
Анна Ивановна ждёт, что, как ребёнок войны, она успеет получить реальную помощь от государства, а не только слова сочувствия. 

 Ольга ГОЛОВЧЕНКО.

Выпуск газеты "Онега" за 24 декабря 2019 года