Верховский Талец – под таким названием, во второй половине XIX века назывался участок земли, отданный Онежской Городской Думой в арендное содержание. Кто был арендатором, и для каких целей он взял этот участок – неизвестно.

Верховский Талец – под таким названием, во второй половине XIX века назывался участок земли, отданный Онежской Городской Думой в арендное содержание. Кто был арендатором, и для каких целей он взял этот участок – неизвестно. Расположен этот участок на окраине Онеги, в Верховье, поэтому и получил соответствующее название. Талец же в архангельском и сибирском диалектах означает «живец, ключ, родник, водяная жила» . Из коренного берега реки Онеги здесь вытекает множество маленьких ручейков, среди которых Верховский Талец (он же Онежский Талец; Талец Городской; Талецкий ключ) – занимает особое место. Решением Исполкома Онежского горсовета от 25.07.1986 г. Талецкий ключ был объявлен памятником природы местного значения, как «место отдыха трудящихся г. Онеги и место первых маёвок трудящихся». Но, было и другое значение у этого места, не вписывавшееся в идеологию Советского периода.

Дворянский заседатель Онежского уездного суда, Коллежский Секретарь Михаил Павлович Вальнев в 1865 году писал: «При въезде в Онегу по тракту от Дениславской станции, первою бросается в глаза небольшая деревянная часовенка, построенная на довольно возвышенном бугре, по видимому насыпном, и около часовни незначительный ручеек, впадающий в реку Онегу. Часовенка остается на правой стороне дороги, а ручеек на левой и близ него небольшая равнина, служащая в летнее время местом прогулки для жителей г. Онеги. Сюда собираются в особенности в праздник посидеть, напиться чаю из хорошей воды ручейка и отдохнуть после трудной ходьбы по дурным мостовым города, словом, здесь загородное место гулянья для жителей Онеги».

Ручеёк – талец, кроме того, что не замерзал зимой, отличался от других Онежских ручьёв тем, что в праздник Преполовения здесь бывал крестный ход, и вода из него считалась целительной, в особенности для глаз. На тальце был устроен небольшой водоём с оградкой, к которой был прикреплён железный ковшик с железной цепочкой, чтобы всякий приходящий сюда мог напиться целебной воды. Напившись воды, умывшись ею же, посетители бросали в талец какую-нибудь монету. Этот обычай, сохранившийся до второй половины XIX века, может свидетельствовать тем, что и в давние, языческие времена происходило подобное. Может быть, тогда тальцу приносили более богатые жертвы?

Как пишет М.П. Вальнев, «Богатство тальца остается неприкосновенным, даже уличные мальчишки, всегда и на все готовые, никогда не решатся взять монету из тальца, страшась наказания, которое постигнет их за святотатство. Это так внушено им отцами и дедами».

Русский народ, как в XIX, так и в XXI веке придерживает некоторых обычаев от языческих времён. Примером этого может служить масленица – весенний праздник древних славян в честь солнца. В древности в этот день славяне поминали умерших блинами и воображали, что покойные в это время встают из гробов, и вместе с живыми едят блины. В настоящее время масленица также широко празднуется, пекутся блины, устраиваются ярмарки, правда о покойных в этот день уже вспоминают реже. С момента введения на Руси христианства, многие язычники не без жалости расставались со своими языческими богами. И поскольку онежские земли, находившиеся в древние времена под властью Новгорода, были далеки от центральной власти, языческие обряды и суеверия могли надолго оставаться здесь.

Как известно, славяне язычники церквей или часовен не имели, а имели какие-то молельные места, на которых поклонялись своим идолам и приносили им жертвы. Вполне вероятно, что именно такое место и было здесь в Верховье города. Ещё во второй половине XIX века в Онеге ходило предание, что в угоре у тальца якобы зарыт «казак с конём». Казалось бы, зачем и по какой причине древним онежанам пришлось зарыть в землю человека с лошадью? Однако, принимая во внимание, что в древности казаком называли всякого наёмного работника, и также назывались прежде наёмные воины, плюс ко всему сохранившийся обычай бросать в талец деньги, можно предположить, что для древних обитателей Онеги это было священное место. И вполне возможно, что в языческие времена здесь был поставлен идол в виде всадника на коне. Это вполне могло соответствовать завоевательному духу Новгородцев, державших в своей власти не только онежские земли.

Целительное свойство воды, не замерзание тальца зимой, возвышенное место около него, всё это могло способствовать тому, что данное место назвали священным и поставили здесь языческого идола. С введение христианства, началась борьба с язычеством. Может быть, тогда кто-то из язычников и закопал здесь своего здесь идола, чтобы тот не подвергся уничтожению со стороны новой религии. Народ же, по древней привычке ежегодно продолжал посещать место бывших языческих мольбищ и жертвенников, и поэтому церковные власти, чтобы ускорить переход населения к христианской вере, стали на этих местах строить православные храмы и часовни, или же освящать такие места крестным ходом. Поэтому, устройство здесь часовни и проведение крестного хода в праздник Преполовения, вполне могут подтверждать такое предположение.

В смету расходам по г. Онеге на 1896 год была заложена сумма 15 рублей «На чистку и ремонт городских тальца и портомойни» . Расход этот на данные объекты был назначен в первый раз. Таким образом, можно сказать, что чистка и ремонт городского тальца имели место быть официально. На коренном берегу реки Онеги, рядом с местом впадения ручья в начале XX века стоял крест, возле которого, вероятно, многие любили фотографироваться. Фотографий этого места на настоящий момент выявлено всего две. Первая из набора фото открыток выпущенных обществом потребителей «Понгская Продовольственная Лавка», на которой и имеется изображение креста.

Вторая фотография выполнена, вероятно, уже в Советское время, т.к. крест отсутствует, и деревья, стоящие на заднем плане намного выше. А наклонённая сосна на первой фотографии, на второй ещё больше склонилась к воде.

В настоящее время, водоём на тальце выглядит очень плачевно. В Советские годы за ним ещё следили, а в постсоветское время всё было запущено. Сруб ещё стоит, но заполнен застоявшейся водой. В летнее время, когда окрестные кусты покрыты листвой, а вокруг трава высотой более полуметра, его практически не видно. Внешний его вид можно хорошо увидеть лишь ранней весной.

В планах у причта и прихожан Онежского Свято-Троицкого собора очистить и восстановить водоём, и вернуть былую традицию проводить здесь крестный ход, а так же организовать крещенскую купель.

Существовало ли в районе тальца какое-то древнее поселение, достоверно не установлено, существует только гипотеза .

Было бы наивно полагать, что этот край, богатый рыбными ловлями, дичью и лесным зверьём, пустовал до прихода новгородцев. Достоверно известно, что новгородские первопроходцы Севера шли сюда не осваивать безлюдный край, а собирать дань с его диких жителей.

Со временем стали селиться здесь и пришельцы. Понятно, что селения свои они называли по-своему. Другой язык, другая культура, свои цели. Однако чтобы ориентироваться в чужом краю, они были вынуждены, конечно, пользоваться названиями рек, озёр, гор и т.п., как их называли аборигены края. Что касается населённых пунктов местных жителей, то, ни кем не писаные названия постепенно исчезали из обихода с исчезновением самих обитателей. Немногим посчастливилось сохраниться в словаре новых хозяев края, и дожить, таким образом, до наших дней. Ушёл в забвение и народ, который проживал здесь до новгородцев. Долгое время не обнаруживалось указаний хотя бы на название до новгородских поселений в устье реки Онеги. И вот удача. В документах о шведском походе к берегам Белого моря, нашлись-таки первые сведения по этому вопросу.

Шведский король Иоанн III, 18 июля 1590 г., написал наставление начальнику похода шведских войск на северо-восток Петру Багге, в котором ему поручалось собрать войско, а так же крестьян под его ведением и начальством, и идти к Белому морю, причиняя неприятелю наибольший вред и урон, грабя и сжигая всё, что можно. Багге предназначалось взять и разграбить город (Staden), а так же острог (Traslott), который намеревались построить близ города. По взятии острога, следовало его укрепить валами и бастионами, чтобы шведские войска могли найти там защиту и убежище, если им придётся остаться здесь на зиму.

Снабдив этот блокгауз потребным числом войск, Петру Баггену предназначалось наискорейшим образом идти к городу Холмогорам. Так же ему предписывалось захватывать все, какие он сможет суда, и, посадив на них шведов, отыскать находящиеся в Белом море лучшие гавани, как-то: Пихенемэ (Pyheneme), Каннолакс (Kannolax) и другие, где бы суда могли безопасно перезимовать.

В устье Онеги, при входе в реку, на правом её берегу, имеется мыс Пихнемский, что созвучно с названием Пихенемэ. Он и сейчас обозначает вход в устье реки Онеги на её восточном берегу, на котором и расположен город Онега. Откуда взялось это название? Очевидно, мыс был назван древними мореходами по имени ближайшего населённого пункта. Следовательно, селение, которое существовало в устье реки, в нынешней транскрипции могло называться – «Пихнема». Удобная гавань поблизости, сделала его известным у скандинавов. И, даже если потом, кто-то по-русски назвал здесь своё поселение, до дальних стран оно дошло не скоро. Ко времени, когда шведский король писал наставление своему разбойному отряду, в устье Онеги уже существовали русские поселения, несколько деревень и церковный погост.

Однако для шведов ориентирами в походе служили древние ориентиры, и возникает вопрос, почему шведы в качестве ориентира называли старинную гавань, а не русское поселение. Очевидно, что он (швед) обращал внимание своих соплеменников именно на гавань, как прибежище для судов. Кто там обитает, им было известно издревле, и гавань эта была им известна и знакома.

Другой иноземный воитель, путешествовавший вдоль реки Онеги, примерно в то же время, немец Штаден, записал в своём дневнике название этого селения в устье Онеги – «селение Пречистое», т.е. по имени местного храма Успения Пресвятой Богородицы.

Шведам была нужна именно гавань, как укрытие судов, а как там именуют свои селения жители здешних мест, для них не имело значения. Но шведам не пришлось воспользоваться гаванью Пихнемой, а село Пречистое, таким образом, избежало непрошеных гостей. До устья Онеги разбойники не добрались, они споткнулись на Сумском остроге, который осаждали более месяца, но так и не смогли его взять. А вот беззащитные сёла Карельского побережья были разграблены и выжжены.

Первобытное селение – это не современный многокилометровый город, поэтому трудно определить, где именно оно располагалось на обширной территории устья Онеги. Древние люди именовали свои населённые пункты по признакам окружающей среды. Трудно сказать, представители, какого именно народа (этноса) дали название своему поселению. Доказано лишь, что в доисторические (дописьменные) времена Север России был заселён племенами, языки которых филологически относятся к финно-угорской группе.

Вероятнее всего, в названии Пихнема топооснова Пих- выступает том или ином значении перечисленным А.К. Матвеевым. Он предлагает: Фин. piha «двор», в диалектах также «загон для скота», «окрестности дома», «дом», «деревня»; Карел. piha «двор», «окрестности двора», «усадьба», «дом», люд. piha «двор», вепс. piha «перегородка, которая отделяет загон для скота или хлев от жилого помещения», «перегородка в хлеве».

Вторая часть названия -нема, им же для этимологии предлагается в следующем значении: -нема (-нем, -немо, -немь, -мень, -меня, -мина и др.) «мыс, наволок»~ фин. niemi, вепс. nem, эст. neem.

Таким образом, название Пихнема можно расшифровать как «двор на мысу», «дом на мысу», «деревня на мысу».

В рукописных документах XVII века (Список с переписных книг стольника Петра Лопухина, описывавшего дворы Каргопольского уезда в части, касающейся Крестного монастыря 1678 (7186).), среди деревень, располагавшихся на месте нынешней Онеги, было обнаружено название Пинемы, что созвучно с названием Пихенемэ.

Дрв. Пинемы а в ней

д. монастырский скотен живет старец Селиван да работник Микулка Шеметов

Таким образом, можно предположить, что монастырские служители знали древние названия, и используя их в своём обиходе.

Учитывая, что речь в шведском документе идёт о гавани, в которой могли укрыться древние корабли, то лучшего места для этого, чем широкая излучина реки Онеги, примыкающая с юга к нынешнему городу, подыскать не возможно. Более всего, для места временного пристанища судов, подходит участок реки, граничащий с местом впадения в реку тальцев. Это удобная заводь-гавань, отгороженная от близкого моря мысом, обсыхающие берега которой были удобны для плоских древних челнов. К тому же, в незамерзающих родниках – тальцах, и в небольшом озере неподалёку не иссякала пресная вода, а гора Высокая, служила защитой от свирепых северных ветров. Возможно, именно здесь и могло находиться какое-то древнее поселение.

В XX веке, когда полным ходом по реке сплавляли лес, гавань служила местом её сбора. Отсюда по мере надобности лес сплавляли дальше до лесной биржи и лесозавода. Называть её стали Талецкая запань.

В настоящее время о том, что здесь была запань, напоминают только концы массивных брёвен забитых внизу коренного берега, на которых крепились металлические тросы, удерживающие плавучие заградительные сооружения – боны. Также на возвышенности, рядом с Верховским тальцем, где когда-то стоял крест, стоит бетонная тумба для крепления тросов, в просторечии называемая «шайба».

Сегодня с этого места берёт начало экологическая тропа «Талецкая», организованная специалистами Онежского филиала Водлозерского национального парка. Протяжённость тропы около одного километра.

Двигаясь от тальца, она, пересекая автомобильную дорогу Онега-Плесецк, уходит на возвышенности в сосновый бор. Пересечённый рельеф, созданный покровными ледниками далёкого прошлого, придаёт местности своеобразную красоту. Хорошо проторенная тропа идёт по длинным узким извилистым грядам, на которых встречаются старые заросшие окопы и воронки. Это следы от военных окопов и блиндажей, сооружённых в конце 1930-х – начале 1940-х годов. Наибольшее количество их расположено несколько дальше, на соседних возвышенностях.

Здесь на возвышенностях, 80 лет назад находился летний полевой лагерь 758 стрелкового полка 88 стрелковой дивизии, который несколько лет базировался в Онеге. В декабре 1939 года полк ушёл на Финскую войну, откуда вернулся обратно в марте 1940 года. Немного в стороне от тропы, близ дороги на Андозеро находится небольшая поляна. Раньше здесь находился лесной стадион, на котором проводились спортивные мероприятия. Здесь же, в 1960-1970 гг. городские школы проводили ежегодный кросс «Золотая осень». В то время, когда здесь стоял полк, стадион использовался как плац, для строевой подготовки и торжественных мероприятий. 22 июня 1941 года здесь должно было состояться открытие лагеря, куда были приглашены онежские жители, где они и узнали о начале Великой Отечественной войны.

В августе 1941 года 758-й полк ушёл на фронт, где в составе 88 стрелковой дивизии вёл оборонительные бои на Кестеньском направлении Карельского фронта.

- «Особенно трудно было на правом фланге дивизии, где оборонялся 758-й полк».

- «88-я дивизия второй раз спасла станцию Лоухи, она – одна из самых лучших дивизий Карельского фронта» – так говорил на собрании партактива в Лоухах, член Военного Совета Куприянов.

В январе 1942 г. Военный Совет фронта представил 88-ю дивизию к присвоению звания гвардейской. 17 марта 1942 г. приказом Верховного Главнокомандующего, это звание было присвоено. 88-я дивизия стала теперь 23-й гвардейской стрелковой дивизией.

А потом ее боевой стяг украсила высокая награда Родины – орден Красного Знамени. Затем она получила наименование «Дновской» и за участие в штурме Берлина – «Берлинской». В Онеге долго вспоминали 758-й стрелковый полк, онежане его называли НАШ ПОЛК.

Онега в годы Великой Отечественной войны не находилась во фронтовой полосе, однако на побережье Онежского залива не исключалась высадка вражеского десанта. Различные воинские части несли во время войны здесь службу, используя окопы и блиндажи, сооружённые бойцами 758-го полка.

В июле 1942 года, в Онеге происходило формирование 224-й стрелковой дивизии (2-го формирования). 2 июля, совершив марш-бросок от станции Вонгуда, сюда в сосновый бор прибыли части 116 отдельной стрелковой дивизии, выведенные из боевых действий Северо-Западного фронта. Согласно директиве Архангельского Военного Округа от 4 июля 1942 года за № М/1/003210, 116 бригада переформировывается из бригады в дивизию, которой присваивается номер – 224 стрелковая дивизия . Это было идеальное место для формирования, т.к. военно-инженерная инфраструктура – окопы, блиндажи, капониры были в достаточном количестве. Место для обучения бойцов в сосновом бору было предостаточно.

В декабре 1942 года вновь сформированная 224-я стрелковая дивизия была переброшена на Ленинградский фронт, где принимала активное участие в обороне Ленинграда. В 1943 году дивизия участвовала в боях по расширению прорыва блокады Ленинграда. В январе 1944 за освобождение г. Гатчина Ленинградской области, 224-й стрелковой дивизии было присвоено название «Гатчинская».

Летом 1944 года дивизия принимала участие в операции по овладению островами в Выборгском заливе Балтийского моря. Эти и другие боевые действия вблизи Финской границы, привели к тому, что Финляндия заявила правительству Советского Союза о желании вести мирные переговоры. Советское правительство поставило условия, чтобы она прервала отношения с Германией, в двухнедельный срок вывела немецкие войска с финской территории.

4 сентября 1944 года Финляндия согласилась с этими условиями.

19 сентября было заключено соглашение о перемирии. Финские войска отошли за линию государственной границы.

В этой исторической победе была и определенная заслуга 224-ой «Гатчинской» стрелковой дивизии.

Сделав небольшой круг по сосновому бору, тропа возвращается на гряды, и вновь выходит на автомобильную дорогу Онега-Плесецк. Отсюда виден дорожный указатель «Онега», стоящий перед развилкой дороги на Андозеро. В районе этой развилки когда-то стояла Преполовенская часовня.

Как мы уже говорили, М.П. Вальнев в 1865 году упоминает небольшую часовню, стоящую на возвышенности. Когда, кем она была построена и сколько простояла, в настоящее время сведений не выявлено. В Клировой ведомости Онежского собора за 1867 год часовня не упоминается. По всей видимости, к этому времени она уже была утрачена.

Вновь построить часовню на этом месте помог трагический случай, произошедший 1 марта 1881 года в Санкт-Петербурге. В этот день пал жертвой народовольцев-террористов Император Александр II. Спустя три месяца после этого трагического случая, у жителей города Онеги возникло желание, построить в конце города, за Верховской слободой, на возвышенной местности, между двумя дорогами, вблизи растущего леса, деревянную часовню во имя Преполовения Господня. Место для строительства было выбрано там, где стоял крест, куда ежегодно в день Преполовения бывал крестный ход. По всей видимости, это и было место, где прежде стояла часовня упоминаемая М.П. Вальневым. Основной целью сооружения часовни, было желание увековечить день, в который погиб Государь. В ней предполагалось, 1 марта, ежегодно служить панихиды. Часовню предполагалось выстроить на средства, которые будут собраны по добровольной подписке среди местного населения города. По окончании постройки, городские власти обязались поддерживать часовню и взять на своё содержание.

С 12 июня 1881 года началась переписка городских властей с Архангельской Духовной Консисторией, которая предложила вместо постройки часовни, на собранные средства начать перестройку Кладбищенской церкви. Онежский причт так же не поддержал строительство и в рапорте, отправленном в Консисторию, отметил: «Постройка за городом часовни, и оставление её без постоянного надзора, не безопасны в настоящее для всех смутное время» . Ещё одним и фактов, среди которых Причт Онежского Собора выражал своё несогласие по поводу строительства, было его желание иметь в составе Причта третьего священника, в виду возложения на него «исполнения треб для нескольких сот рабочих Онежской Компании лесного торга, а так же для деревень Андозерской и Покровской» . Сколько времени продолжалась переписка с Епархией, и когда началось строительство часовни, нам неизвестно, таких документов не обнаружено, а часовня всё-таки была построена.

В рапорте Благочинного Священника 1-го Онежского благочиния Иакова Дмитриева в Архангельскую Духовную Консисторию, от 10 октября 1884 г., сообщалось, что часовня в конце города, в память Государя Александра II, построена, лишь только «Святой Крест, который отливается чугунный на Онежском Литейном заводе ещё не водружен» . Расходы по постройке часовни, как и предполагалось, были произведены из средств жителей города. Освящение часовни во имя Преполовения Господня было совершено 17 апреля 1885 года.

Сколько времени простояла эта часовня, неизвестно. Актом от 27 марта 1931 г., всё имущество часовни было передано культу верующих города Онеги. Среди переданного имущества находилось 16 икон, лампады медные посеребрённые, серебряная риза апостолов Петра и Павла пожертвованная рабочими Поньги и другие церковные вещи. Акт был подписан представителем Онежского Горсовета Исаковым Вас. Кипр., а так же представителями культа верующих Демидовой Екат. Ст. и Патарушиной Павл. Дм.

Место, где стояла часовня, предположительно совпадает с местом проведения первых маёвок 1905-1907 гг. И это характерно для революционно настроенных онежан, что местом своих собраний они выбрали район тальца. Может быть, зов предков звал их сюда, ведь многие из них были верующими людьми.

В Советское время здесь был открыт памятный знак, посвящённый маёвкам, а о том, что здесь когда-то стояла часовня, уже никто и не вспомнил...

Источник: Известия Русского Севера.